Борьба за обретение юридического признания прав аборигенов является трудной, и даже если права вписаны в закон, нет никакой гарантии, что будущее не принесет изменений в закон и не подорвет эти права. По этой причине Федеральное Правительство Канады в 1982-м протянуло (extended) конституционную протекцию прав аборигенов, которые уже были признаны законом. Протекция была протянута (extended protection) Индейцам, Инуит, Метис (the Indian, Inuit, Metis) – тем трем группам людей, составляющим население аборигенов Канады. Решение возложило на провинциальные суды колоссальное бремя интерпретации и перевода общего конституционного языка в конкретные правила (But this decision has placed on provincial courts the enormous burden of interpreting and translating the necessarily general constitutional language into specific rulings). Результатом послужило непоследовательное признание (inconsistent recognition) и утверждение прав аборигенов, несмотря на продолжительные усилия аборигенов поднимать вопросы, касающиеся их прав (The result has been inconsistent recognition* and establishment of aboriginal rights, despite the continued efforts of aboriginal peoples to raise issues concerning their rights).
Права аборигенов в Канаде определяются конституцией как права на законное обладание земли и ее ресурсов, подразумевая права общества аборигенов на собственное правительство, и права на юридическое признание свойственных обычаев (indigenous customs). Но сложности возникают в широком применении прав. Например, в то время как это может показаться естественным (straightforward) подтвердить юридическое признание свойственных обычаев (indigenous customs), точное определение термина “indigenous” слишком сложно интерпретировать. Намерением (умыслом) конституционной протекции является признание только тех традиций, которые существовали и соблюдались довольно долгое время, супротив недавнему. Провинциальные суды требуют от аборигенов предоставить документацию, что обычаи их практиковались достаточно долго – до утверждения Британского суверенитета над территорией. Однако это требование делает это сложным для общества аборигенов, которое опирается на устное восприятие, нежели чем письменные документы для поддержания их претензий (However, this requirement makes it difficult for aboriginal societies, which have often relied on oral tradition rather than written records, to support their claims).
Далее, даже если аборигены будут успешны в убеждении судов в том, что их специфические права будут признаны, часто не ясно к чему это приведет. На примере претензий на землю. Даже если собственность аборигенов на землю утверждена, все равно остается проблема в интерпретации термина “собственность” (“ownership”). В кейсе 1984 года в провинции Онтарио группа аборигенов запросила, чтобы их права на частную собственность были интерпретированы как полная собственность в современном смысле владения частной собственностью, что разрешает продажу земли и ее ресурсов. Вместо этого провинциальный суд постановил, что закон и раньше признавал право на использование земли и в результате дал такие минимальные права, которые обеспечили только выживание сообществ. Здесь решение провинциального суда было слишком консервативным (excessively conservative) в оценке закона. К сожалению, группе аборигенов не удастся достигнуть их цели если они не пойдут дальше до Верховного Суда Канады, который будет настаивать на удовлетворительном применении Конституционных реформ (Regrettably, it appears that this group will not be successful unless it is able to move its case from the provincial courts into the Supreme Court of Canada, which will be, one hopes, more insistent upon a satisfactory application of the constitutional reforms).